— Вы над всем готовы шутить?
— Нет, только над самым важным.
За этой маской не только плоть, мистер Криди. За этой маской идея, а идею невозможно убить!
Я смею все, что можно человеку, кто смеет больше, тот не человек!
Вуаля! Пред Вами водевильный ветеран, которому всевластная судьба давала роли извергов и жертв. Сей образ не высокомерием выдуман. Он — смутное воспоминание, вокс попули, что в нынешнее время выжжено, мертво. Приняв великолепный внешний вид, молвой навеки выдворенный обличитель возвратился, поклявшись выводить все проявления скверны своей корыстной, бессовестной, невежественной власти! Он вынес ей единственно возможный вердикт — Вендетта, и клятвенно заверил вершить его, и рвение вознаградится, ведь верность, нравственность, отвага всегда одерживают верх.
Хоть вместо беседы можно использвать дубинку — слова никогда не потеряют свою силу. Слова передают смысл и возвещают истину тем, кто им внимает.
— Кем он был?
— Он был Эдмоном Дантесом. А ещё он был моим отцом… И моей матерью… Моим братом… Моим другом. Он был вами… И мной. Он был всеми нами.
— Со мной поступили чудовищно.
— И они создали чудовище.
— «Vi Veri Veniversum Vivus Vici».
— «Силой Истины Вселенную Живым Победил.»
…Судьбе бросает вызов бранной сталью дымящийся возмездием клинок…
У вас есть только пули и надежда, что, когда опустеют обоймы, я уже не буду стоять на ногах, потому что если я устою, вы умрете, не успев перезарядить оружие.
Революция без танца не стоит того, чтобы её вообще проводить.
Ты так долго носишь маску, что забываешь, кто ты был под ней.
— Умри! Почему он не умирает?
— Потому что под этой маской нечто большее, чем плоть. Под ней идея, а идеипуленепробиваемые.
Случайных случайностей не бывает. Бывает только иллюзия случайности
Народ не должен бояться своего правительства. Это правительсво должно бояться своего народа.
— Вчера я не могла найти свой пропуск. Скажи, это не ты его взял?
— А что ты хочешь услышать: правду или ложь?
— Кто вы такой?
— Кто? Счастье в том, чтобы казаться и быть одним и тем же. Я тот, кем кажусь — человек в маске.
— Ну это я вижу.
— Разумеется, видите. Я не ставлю под сомнение вашу наблюдательность, я лишь отмечаю, как парадоксально звучит вопрос «Кто вы?» адресованный человеку в маске.
Искренность потерять очень легко, но это — наше единственное истинное достояние, это — наш последний рубеж. Зато в его пределах мы абсолютно свободны.
Ложь для художника — это шанс открыть правду, тогда как для политика — спрятать её.
Нас учат помнить не человека, а идею. Ибо человек слаб. Его могут поймать, его могут убить и предать забвению. Но идея и четыреста лет спустя способна изменить мир. Я из личного опыта знаю что такое сила идеи. Я видела, как во имя идеи совершались убийства, как люди шли на смерть. Но идею нельзя поцеловать. К ней нельзя прикоснуться. Обнять её. Идея не может истечь кровью. Она не чувствует боли. Идея не умеет любить. Так что не идея причина моей скорби, а человек..